Дневник экспедиции АПУ — 2017. 14 июля

14 июля. День седьмой

Когда судно стоит, к нему сразу начинает подкрадываться туман. Я подозреваю, что в Арктике туман живой и ему очень скучно. Особенно в море. Хотя сочувствовать ему не стоит. В этом тумане может скрываться всякое. В береговом тумане — белый медведь, например. Ему видеть особо не требуется, главное — чуять. Медведь чует нерпу подо льдом почти за километр.

Влада Пенева меня поправила: новый вид нематод описан на Северной Земле. Это я забегаю вперед — очень хочется еще кого-то новенького и на ЗФИ. Но они точно будут, нужно только немного подождать.

Шторм, небольшой, но шторм

Утром нас немного потрепало. Проснулась я оттого, что как-то перемещаюсь по кровати, а в ванной что-то брякает. Вставать было неохота и затруднительно, но когда я сообразила, что это брякает моя любимая гондурасская кружка, до ванной я добралась мгновенно. Уже с кружкой в руках я сообразила, что нас изрядно болтает и тут же ударилась ногой. Так как качка гораздо меньше ощущается на палубах, которые находятся ниже и раз уж все равно уже подпрыгнула, то самым разумным было идти на завтрак.

Как оказалось, мы уже на подходе к ЗФИ. Руководитель экспедиции Константин Зайков пообещал, что, как мы зайдем непосредственно в акваторию архипелага, качка будет меньше. Слово он свое сдержал.

Перекресток

В начале 11-го мы подошли к острову Нортбрука. Из тумана выглядывал ледник. На палубе стало очень мокро, но, пожалуй, теплее, чем вчера.

Остров Нортбрука на юго-западе ЗФИ открыл шотландский исследователь Бенджамин Ли Смит. Томас Нортбрук был английским политическим деятелем того времени и президентом Королевского географического общества.

И самое известное место на острове Нортбрука — мыс Флора — тоже открыл и назвал Ли Смит. Скорее всего, она поразила путешественников своей зеленью. Место летом действительно невероятно зеленое, не только по арктическим меркам.

Специально для Арктики Ли Смит построил паровую яхту «Эйра» мощностью 50 л.с., на которой дважды ходил к Земле Франца-Иосифа. На острове Белл до сих пор сохранился домик — самое старое строение на архипелаге, называемый «Убежище Эйры». Его британцы построили в расчете, что будут там зимовать. Но в августе 1881 года, когда экспедиция вернулась на Флору, неожиданно принесло льды с моря, «Эйру» зажало между ними и припаем и раздавило. Где-то у мыса Флора она до сих пор лежит. Экспедиция с ЗФИ выбиралась на шлюпках к Новой Земле. А Флора стала настоящим арктическим перекрестком. В 1894 году здесь основал свою базу Эльмвуд англичанин Фредерик Джексон. Эта экспедиция изучала ЗФИ до 1897 года и зимовала с комфортом: в хижинах был линолеум с греческим орнаментом, участники пили хорошие спиртные напитки, а сам Джексон любил выйти на террасу оглядеть окрестности с чашечкой кофе.

На Флору в июне 1896 года пришли норвежцы Фритьоф Нансен и Яльмар Йохансен после попытки штурма Северного полюса и зимовки на острове Джексона (!). Пришли, понятно, немытые и заросшие, знаменитые фотографии исторической встречи Нансена и Джексона на Флоре явно были сделаны не сразу.

Американец Уолтер Уэлман тоже подходил к Флоре, чтобы взять одну из построек, оставшихся после Джексона, а герцог Луиджи Абруццкий в 1899 году оставил здесь продовольственный склад, топливо и шлюпки. Итальянец тоже безуспешно пытался штурмовать Северный полюс. Одна из групп в составе трех человек погибла. Герцог на следующий год вернулся на ЗФИ и в честь погибших соратников установил на мысе Флора обелиск, который называют итальянским. Он до сих пор стоит.

С Флоры эвакуировали участников экспедиции Энтони Фиалы. А двум оставшимся в живых членам экспедиции Георгия Брусилова — Валериану Альбанову и Александру Конраду — просто невероятно повезло. Они пришли на Флору, а через несколько дней туда завернул «Святой великомученик Фока» экспедиции на тот момент погибшего Георгия Седова. Седовцы к тому времени жгли в топке части своего судна, а на Флору зашли, зная, что там остаются постройки Эльмвуда, пару которых и взяли на дрова. И Альбанова с Конрадом подобрали.

Еще на Флоре, как считается, был впервые на ЗФИ поднят российский флаг в ходе экспедиции под командованием Исхака Ислямова в 1914 году.

История Тихой

Только я написала про Флору, как выяснилось, что мы идем в бухту Тихую острова Гукера. Вообще, это рядом, тоже юго-запад ЗФИ, чуть центральнее. Остров Гукера открыли голландцы в 1879 году. К ЗФИ тогда подходил корабль «Виллем Баренц» под командованием Антонио де Брюйне. Голландцы на сушу не высаживались. А Джозеф Гукер — это известный ботаник. На острове Гукера, наверно, чаще, чем на других, собирают разные коллекции, в том числе ботанические. Например, есть вид мятлика, который из всех островов ЗФИ пока обнаружили только здесь.

Тихую назвал Тихой в 1913 году Георгий Седов. Здесь его экспедиция зимовала, отсюда он с Линником и Пустошным ушел безуспешно штурмовать Северный полюс. Попытка изначально была провальная. Седов умер, спутники где-то его похоронили, но где — доподлинно неизвестно. Можно по-разному оценивать экспедицию Седова, но его смерть сделала его героем. Если бы он вернулся — неизвестно, в каком качестве он бы остался в «памяти народной». С Линником и Пустошным все было хорошо. Насколько я помню, Пустошный в Архангельске долгое время работал лоцманом.

В 1929 году в бухте Тихой был основана первая на архипелаге советская полярная станция. С ней связано много интересных историй. Одна из самых героических страниц — зимовка с 1940 по 1945 год, во время Великой Отечественной войны, без смены и без снабжения. При этом полярники умудрились не только выжить, но и передавать метеорологические сводки в течение всей войны. Летом 1945 года часть из них забрал на большую землю ледокол «Иосиф Сталин».

Станция «Бухта Тихая» функционировала до конца 1950-х, потом утратила свое значение в связи с открытием новой станции на острове Хейса. На острове Гукера закрыта часть горизонта, поэтому наблюдения получались не очень точные, и еще там всегда были проблемы с источником пресной воды. Но строения станции после ее закрытия использовали различные научные экспедиции, а с 2011 года в Тихой находится база национального парка «Русская Арктика».

Еще одно примечательное место острова Гукера — скала Рубини. Во-первых, она удивительно красивая. Она сложена из тех самых вулканических столбчатых базальтов, которыми знаменита ЗФИ. На Рубини эти каменные шестигранные карандаши то образуют колонны, то террасы, то расходятся веером. Полочки и уступчики оценили морские птицы: кайры, моевки и другие, которые тут гнездятся. На Рубини самый большой на ЗФИ птичий базар. Именно поэтому она и называется Рубини. В честь итальянского оперного певца Джованни Рубини.

Кстати, возможно, остров Гукера — не один остров, а несколько, скрытых под единой шапкой ледника. Но пока острова считают по тому, что видно глазом, иначе будет совсем путаница. Хотя порой бывает наоборот. Например, когда Нансен открыл острова Белой Земли, он назвал их островами Евы, Лив и Аделаиды. В честь жены, дочери и мамы. Позднее оказалось, что острова Евы и Лив — это один остров. Чтобы никого не обижать, оставили название Ева-Лив.

Как полагается перед первой высадкой инспектор национального парка Денис Менников провел с нами инструктаж, особенно обращая внимание на то, что экспедиция находится на территории белых медведей. И об этом ни на минуту нельзя забывать. До этого мы вспоминали страшные и не очень истории из собственного опыта общения с хозяевами Арктики. Все истории сводились к тому, что медведи появляются неожиданно, ничего не боятся и чрезвычайно любопытны.

Первая высадка

Около двух часов туман рассеялся, показалось солнце. Мы неспешно обошли скалу Рубини, на которую всегда уходит, как сказал Дмитрий Ковалев, вся плёнка. Это точно, Рубини четко съедает целый аккумулятор. Сколько я себе говорила, что этой Рубини у меня уже немеряные гигабайты, нет, но она же опять не такая, как в прошлый раз. Как-то меньше птиц в этом году. Но, может, мне показалось. Солнце стало ярким, море густо-синим, люрики залетали стайками, а айсберги — уже айсберги, а не льдины, эффектно оттеняли пейзаж. Ну и ледники со всех сторон...

В Тихой сегодня высадились не все. Кстати, группа первой лодки очень долго собиралась. За это время обычно на берег успевает уйти не одна группа. Это все-таки Арктика, тут обстановка быстро меняется. И если говорят: готовность 10 минут! Это именно 10, и ни минутой больше, а еще лучше 5.

У берега в Тихой небольшой припай. Но здесь находится сезонная база нацпарка, и его сотрудники во главе с начальником станции Андреем Кунниковым помогали высадиться на берег. Так что тут условия высадки очень комфортные. Группа парка работает здесь с середины июня. Говорят, что в этом году весна затяжная, много снега и льда и, видимо, поэтому много медведей. Гости и не по одному почти с первого дня пребывания группы в Тихой приходили почти ежедневно. Последнее время, правда, не заглядывают. А так и зимой, похоже, что медведи, что песцы, что ветер неплохо в Тихой порезвились: повреждено несколько окон, медведь побывал на складе с будущими музейными экспонатами — даже клок шерсти оставил, песцы погрызли провода.

Но сейчас все исправно работает, в том числе и самая северная в России и даже в мире почта. Миша, я отправила вам открытки. Не знаю, кто придет раньше, я или они.

С корабля казалось, что вся Тихая покрыта снегом, но нет: прямо почти у самой воды зеленеют мхи, а около одного из домов, за ветром целая полянка лютиков. Коля Гернет, который все-таки оказался в Тихой, и которому сегодня день рождения, — недаром я привезла мешок подарков, в том числе копченую щуку от ЮС, — сказал, что есть и полярные маки, и даже камнеломки. Мало, но есть.

Сейчас в Тихой, кроме полярников нацпарка, еще живет семейство песцов. Один из них приходил познакомиться с вновь прибывшими. Андрей Кунников рассказал, что в этом сезоне песцы не просто живут в Тихой — они здесь вывели потомство. Малышей пока не видели, но уже слышали.

Мне, конечно, интересно было посмотреть, что в Тихой изменилось с 2014 года, когда я была здесь последний раз — мы как раз тогда открывали почту. Изменилось много: у полярной станции сейчас вид не заброшенной, а обитаемой. Сделана настоящая экотропа для туристов, которая выглядит абсолютно органично. По каменным и деревянным дорожкам можно пройти, не навредив растениям. Расчищены ото льда здания, в них можно зайти и посмотреть, как все это было. Сделан — назову: выставочный павильон (это туда вломился медведь, но, видимо, тоже только посмотрел), где представлены предметы, которые были найдены во время очистки, которая проводилась в Тихой. Меня особенно поразили канализационные трубы 1920-х годов производства Германии. Они выглядят как новенькие. Как рассказал Евгений Ермолов, который и занимался систематизацией находок, в Тихой планировалось сделать канализацию и систему водоснабжения, а систему теплоснабжения сделали! Только станцию вскоре и закрыли.

Еще сейчас в Тихой работает геолог Юрий Карякин, работы которого упоминал в своих лекциях Николай Михальцов. Мне он показал карту острова Гукера 1957 года и сказал, что сейчас она мало соответствует действительности. Площадь ледников уменьшилась, и остров выглядит совсем не так, как в середине прошлого века. И, скорее всего, остров Гукера — это не один остров. Да, об этом я уже писала... Но пока это доподлинно неизвестно.

Когда мы поехали обратно, над морем повис туман. На этот раз ненавязчивый, он даже не скрывал айсберг в виде чудо-рыбы, который застыл между берегом и «Молчановым». И рябь, которая оказалась совсем не такой безобидной, какой выглядела с берега. Я как-то умудрилась закопаться в спасательный жилет, что вода не летела мне в лицо. Могу сказать только одно: хорошо, что у меня есть вторая куртка и вторые непромокаемые штаны. И еще одна шапка, перчатки и сапоги.