Дневник экспедиции АПУ — 2016. 16 июня

16 июня. День десятый

А ведь правду пишут в книжках, что Русская Гавань — залив, самый удобный для стоянки судов на всей Новой Земле. Море гладкое-гладкое, и блестящее-блестящее, и изумрудно-бирюзовое. И медведей нет на горизонте. В предыдущие два года плавучий университет приходил в Русскую Гавань, а его там уже ждали. Два года назад медведь вышел сразу, а в прошлом году подождал минут двадцать. И потом довольный наблюдал за экстренной эвакуацией экспедиции (три слова на букву Э). В этот раз... Но не буду забегать вперёд. А участники экспедиции быстро бегают, даже очень.

Гвоздями наружу

— Идите осторожно, не зацепитесь только! — напутствовал нас инспектор Игорь Молодцов. — Тут везде доски с гвоздями наружу.

Сначала в Русской Гавани высадилась наша вооруженная охрана. Здесь множество строений, цистерн, сараюшек, брошенной техники, бочек. Короче, пряталок для медведя. Можно идеально сидеть в засаде, и никто тебя не увидит. Мне особенно не понравились сваи под самым первым домом. Там полно места — настоящая медвежья берлога. Медведице там было бы удобно завалиться и потом с медвежонком выходить и гулять по окрестностям.

За полчаса до

— Ирина, а какие у Вас ощущения? — спросил меня Александр Черкасов. А мне хотелось уже быть там на берегу, а время неумолимо уходило, и я понимала, что опять захочу объять необъятное и снять всё. Но так не получится и опять придётся чем-то жертвовать, и не разорваться и, главное, Ира, не надо сожалеть, если что-то ты не успеешь. Ведь это уже супер, потому что погода, и море, и нет медведей... А жаль, что нет. А, может, мы уйдём, а они придут и можно будет снять...

— Ощущения? Что надо работать, — я постаралась улыбнуться. — Сфотографируйте меня на фоне Русской Гавани, пожалуйста.

Еще чуть раньше

— Не надо белым медведям показывать стриптиз! Больные нам не нужны! — старпом Хохлов, как всегда, формулировал ёмко. Несколько участников экспедиции хлюпают носами. Называется, бабушки на них нет. И выходят на палубу, в чём по судну ходят, то есть в футболке и в джинсах.

— Кто без шапки на палубе — лишу высадки! — Константин Зайков тоже не шутил. С палубы бесшапочных сегодня гоняли серьёзно.

— Ещё раз напоминаю: ходим только сплочённой группой и не отходим от егеря! Если собираем ракушки, то всей группой!

— Да, коллеги, и большая просьба, — взяла слово Силвия. — Если что-то произойдёт, просьба держать себя в руках. Без паники, пожалуйста.

Поймать айсберг

Дома на станции когда-то соединялись добротными мостками с перилами. Но доски кое-где прохудились, где-то, видимо, уже давно. Где-то к мосткам трудно было подойти, когда станция была обитаема. В таких местах вместо досок положены батареи. Батарей тут очень много, использовались они не только по прямому назначению. Многофункциональная вещь, как и мой штатив-хорей. Сегодня он был посохом. Без него бы я точно не вскарабкалась бы на дальние мостки, а потом на холм, уже дальше, за станцией и полем бочек и брошенной техники.

Станция находится на террасе, метров на 10, может 15 выше берега. Далее, за двумя рядами домов хорошо просматриваемое пространство со всякими ржавыми колесами, гусеницами и почти целыми тракторами, а также стройными рядами неизменных (в смысле привычных-традиционных-неотвратимых в Арктике) бочек. Ещё дальше можно, точнее, нужно вскарабкаться на гору из глины и осыпающихся камней, чтобы посмотреть на ледник Шокальского.

— Слышите, слышите? — мы всей нашей группкой замерли и стали вглядываться в стену льда. Гудело и гремело где-то там, но было не видно. В белой стене ярко светилось несколько голубых свежих «ранок». Солнце лупило леднику прямо в лоб, и он не мог на это не реагировать.

— В прошлые разы, говорят, он был чуть ли не розовым, — Тамара Алексеевна прищурилась. — Смотрите, и сейчас есть лёгкий оттенок.

— Да, — Саша Токарев поставил рядом камеру. — Может, это от солнца?

Я не стала раздвигать штатив полностью, а поставила фотоаппарат и встала рядом на колени. И хорошо, что не стала возиться. Послышался грохот, я не глядя нажала на кнопку.

— Ира, ты ведь туда и навела! Ого!

Лёд обрушился в тот момент и в том месте, куда я навела камеру. Кусок отвалился, похоже внушительный: брызг было как при хорошем взрыве. Пошла волна, и всё опять затихло, и заискрилось на солнце как ни в чём не бывало. Мы подождали ещё немного. Ледник тоже замер.

— Ну и ладно. Всё равно не укараулишь! — я отвернулась и стала снимать станцию. Где-то далеко за спиной кто-то будто хрюкал, невнятно, нехотя, а через пару минут опять загрохотало. Теперь стала рушиться пещера, которая темнела ровно посередине ледяной стены. Куски откалывались, и арка становилась всё больше.

— Эх, сюда бы камеру поставить, да в такую погоду, да на 24 часа, — воскликнула Тамара Алексеевна. Мы дружно закивали. — А, представляете, гляциологи ведь живут прямо на этих ледниках. Им больше ничего не надо, кроме их льда. Поставили палатку и изучают, изучают... У нас такие были, на мысе Желания.

Мадонна на севере

Тут тоже валяются целые трактора — по полю брошенной техники удалось чуть-чуть покружить. Целый трактор отлично отражался в луже, и я пыталась запечатлеть его «похудожественней». Мы пошли обходить станцию справа (это если лицом к морю). Окна где-то выбиты, где-то забиты, причем не просто досочками, а чтобы получилась какая-нибудь буква. В этом году все дома уже, на удивление оттаяли. Нет, снег в них, конечно, есть, но в количестве, которым можно пренебречь.

Группа культурно-исторического блока методично обследовала каждую постройку. По правилам: сначала инспектор, затем группа на поиски артефактов. Задача: найти архив полярной станции. Он пока нигде не всплывал, поэтому два варианта: либо он пропал (сгорел, утонул, потерялся), либо остался где-то в Русской Гавани. Хотя, нет, есть еще третий вариант: кто-то его уже нашёл и оставил себе...

Отсюда оборудование, документы, вещи вывозили не второпях, последовательно. Но кое-что осталось. Удалось найти журнал метеорологических наблюдений за 1956 год, книги из библиотеки и какой-то приказ по воинской части. И портрет Мадонны. Последние сотрудники из Русской Гавани уехали в 1993–94 годах...

Мы успели сходить до метеостанции. Сохранилась метеоплощадка с антеннами, метеобудками и всеми атрибутами, как положено. Странно, что на метеобудки не покушаются медведи. Они же любопытные и любят всё потрогать. Видимо, в Русской Гавани им хватает интересного.

Среди льдин опять хрюкало и хмыкало, уже гораздо громче, в какой-то момент показалось, что лает собака. Нет, моржи здесь явно присутствуют...

Чуть дальше метеоплощадки стоит какая-то геодезическая штуковина, скорее всего геодезическая. Две штуковины. Силвия Костовска сказала, что по правилам та, которая с буквой N, должны быть развернута на север. Что и было сделано. Примерно на север, потому что в наших высоких широтах направление на север точно по одному только компасу не определить. Из-за несовпадения магнитного и географического полюсов нужно вносить поправку. Компаса для этого мало.

Я опять заметалась. И цветочки хочется снять, и камни, пластинками, торчащие из земли, и как люди работают, и в дом заглянуть. И артефакт какой-нибудь найти. На берегу запнулась о ржавый замок. С ключом. Вот его и возьму, с ракушкой, которая рядом валяется. Что успела, то успела.

— Как удобно, когда причал! Можно взять с собой и высаживаться, как приличные люди, — резонно заметил Дмитрий Ковалёв. Да, на причал и с причала, это вам не в воду по колено. Если черпануть сапогом, то он сначала противно хлюпает, потом долго не сохнет, а, если не досохнет, то на следующей высадке натирает ногу. Сапоги я сразу закинула сушиться, и дальше отправилась в ботинках. Нет, мы просто не планировали высадку.

Богатый

Море чуть пошло рябью, но изумрудной, без барашков, а мы поехали к острову Богатому. Если от моря встать к посёлку лицом, то он справа. Там пляжик, в самый раз для моржового лежбища, но моржей в этот раз не оказалось; и скалы, скалы заселенные, моевки обосновались на «парковке» и верхних этажах, кайры разместились посередине. Мы ожидали увидеть ещё и люриков, но этих пернатых на Богатом не оказалось. На остров обитатели станции в своё время ездили за яйцами и, говорят, привозили полные корзины. Видимо, потому и Богатый.

Птицы, получается, живут на северных склонах острова. Катя поинтересовалась:

— А им солнца хватает с северной стороны? Им не холодно.

— Нет! — улыбнулась Ирина Покровская. — Они на это внимания не обращают. Им здесь главное пища, а не тепло. С этой стороны мористее и больше рыбы.

Пара кайр, между тем, решила не согласиться и прямо в море устроила драку. «Пингвины» колошматили друг друга крыльями, клевали, колотили головами и лапами, и, походу, страшно ругались. Не знаю, где в этот момент находилась рыба, но кайры дрались пару минут как минимум. Потом выдохлись и пошли взлетать параллельными курсами на значительном расстоянии одна от другой.

Кайры у Богатого, кстати, очень упитанные. С такими набитыми брюшками летают, что непонятно, как они вообще умудряются в воздух подняться. Некоторые, да, и не поднимаются. После сытного обеда так и сидят на воде.

Для нас было оказалось многовато льдинок. Полузатопленные, и с обязательными зубьями сверху, они коварно подкарауливали нас, прямо как доски с гвоздями на берегу. Ехать пришлось не быстро. Там ещё и камни под водой.

— Странно, — сказала Силвия. — Снег серый, тёмный, и не тает.

На одном из таких серых пятен то ли камни вытаяли, то ли... не знаю что, но с мыса на нас уставился настоящий глаз.

И тут сугроб зашевелился

Хотела я, конечно, поехать на высадку на Богатый. Там есть какой-то крест, или остатки креста, да и к базару подобраться поближе было бы любопытно. Но мне наступили на руку — да, и так бывает, — поэтому лечу прижатый мизинец. Он выглядит страшно, но, удивительно, почти не болит. За дневник получилось сесть только после полуночи. Но это совсем не окончание дня. Часть групп до сих пор на высадке — благо, солнце не заходит. И мы хотим подойти поближе к леднику Шокальского.

Вот вернулась группа с Богатого. Прошли метров 50. Дмитрий Ковалёв увидел следы, а потом сбоку зашевелилось что-то желтоватое... Медвежонок!

— Быстро все в лодку!

Пока мама не появилась.

— Главное, что она нас не увидела, — выдохнула Людмила Драчкова. — Она, наверно, моржа пасла.

Ну вот, Ира, а ты не поехала!

Как же в Русской Гавани и без медведя. Хотя бы маленького. А удирали все очень слаженно. Это я видео посмотрела.

Последняя группа сегодня вернулась на «Молчанов» в 3:00. В смысле в 3 ночи.